Фотоискусство в России переживает не лучшие времена: госзаказов нет, идеологии — нет, а в повседневной жизни большинство фотографов вынуждено скатываться на уровень «Контент» и заниматься производством «наполнителя» для малого бизнеса и социальных сетей. — И это в то время, когда отечественная культура нуждается в новых масштабных проектах (и родных образах), а сердце отдельно взятого человека — в прекрасном.
Каким может оказаться будущее?
На мой взгляд, не самым лучшим. В определенный момент, утратив науку фотографии, мы не сразу, но поймем, что можно закупить первоклассное оборудование, и освоить технологию по самым современным учебникам, вот только ничего русского в такой фотографии не будет. И в мировой истории, вполне возможно, будут русские имена, но не будет Школы.
В какой-то мере, замедлить этот процесс может каждый, покупая репродукции, фотокниги — понравившегося автора и тем помочь фотографии вырваться из сферы мелких бытовых услуг, без которой, на данный момент, большинство фотографов может умереть от голода.
Но, что это значит — быть коллекционером?
Многие люди уверены, что коллекционировать предметы искусства, под влиянием эмоций, да общественного мнения, сдобренного модными веяниями… Хочу прервать ход мысли и (пусть и неожиданно) процитировать слова Владимира Васильевича Стасова:
«В первой половине столетия дворяне коллекционировали предметы искусства в основном не по зову души. Конечно, находились одиночки, собиравшие живопись, бытовые предметы, скульптуру с искренней страстностью и любовью к предмету. Но в большинстве случаев собирательство было данью моде. И та же самая мода диктовала составителям коллекций интерес лишь к иностранному — тому, что имело цену на Западе. Отношение к отечественному искусству было пренебрежительным. А во второй половине XIX столетия… мода прошла. Интерес дворян к искусству — к своему ли, к чужому ли — угас.»
Скорбный период нашей истории, но, Владимир Васильевич отлично выразил одну из наших, к сожалению, не самых приятных черт: нам — всем нам, свойственно что-то приобретать, но, приобретение редко идет на пользу другому, потому что покупая, мы ищем своей выгоды — к примеру, но никак не поддержки искусства.
И это слова, после прочтения которых неплохо бы взять паузу — призадуматься. И лишь чуть позднее — вновь продолжить чтение.
<…>
В этой заметке, через объяснение смысла поддержки молодых перспективных авторов, я хочу пояснить ценность жизни коллекционера как подлинного благотворителя, который, покупая и отдавая, приобретает и богатеет, в исконно русском понимании этого слова.
Инвестиция
В отличии от бизнеса, где акции разорившейся компании не получится продать, в искусстве и в частности — в фотографии, в доме коллекционера навсегда останется отпечаток, или книга, которые можно оставить потомкам или передать в фонд местного музея. И, чем лучше сделан выбор, тем ценнее наследие.
Но это в случае ошибки, а ведь если фотограф встанет на ноги — отпечаток можно продать, а на вырученные средства купить что-то семье, и поддержать новых неизвестных авторов (труд которых, как и выбранного автора много лет назад, оценивается в десятки раз ниже).
Наследие
Во все времена, некоторые частные коллекции могли (и могут) тягаться с музеями. И, что нам от этого? В большинстве случаев, ничего: произведения скрыты от публики, да и сами они — лишь предмет спекуляций, а не просвещения.
Наследие ≠ Наследство. — Павел Третьяков был одним из немногих, кто это понимал и более того: сумел кристаллизовать до небывалого уровня. И его жизненный путь показывает, что ни столько мода, сколько осознание родной культуры, уважение подлинно русского таланта, дает понимание образа коллекционера: не владеть, но временно распоряжаться.
Поддержка молодых авторов
Живописец Александр Антонович Риццони утверждал:
«Если бы не собирательская деятельность таких меценатов, как Третьяков, Солдатенков, Прянишников, то русским художникам некому было бы продать свои картины, хоть в Неву их бросай.»
Валерий Чумаков. Русский капитал. От Демидовых до Нобелей
Отличие коллекционера от мецената кроется вовсе не в капиталах, или размерах коллекции, а в умении не придавать значения материальной поддержке, и всецело помогать морально. Нет, я вовсе не про скупые выплаты, а про необходимость сопутствующего общения.
Покупая работы, коллекционер помогает неизвестному автору укрепиться в вере, что его кто-то понимает, что от его повествований кому-то становится лучше, что в его кругу есть те, кто, в современном обезумевшем мире, встречается с автором, общается с ним как с другом, и сам понимает, что ушедшим из мира классикам уже не нужна наша помощь, деньги и внимание, а вот ему — ныне живущему — еще как!
Новые знакомства
Из воспоминаний Николая Андреевича Мудрогеля:
«Третьяков никогда не делал, как другие собиратели: купит картину, а потом — прощай, художник! Нет. Он всегда интересовался художником: что он пишет, как живет. Постоянно бывая на ученических выставках, он знакомился с молодыми художниками еще на школьной скамье, покупал их ранние работы. У Левитана он купил несколько работ, когда тот еще был в школе живописи. И у многих покупал, совсем в те годы юных, у Архипова, Нестерова.»
Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее
Помимо возможности составить свое впечатление об авторе, и его потенциале, внимательное, лишенное лицемерия, общение помогает глубже понять творчество автора, научиться не быть стяжателем, и всесторонне изучать мир искусства.
Познание себя
Собираемая коллекция — зеркальное отражение души коллекционера и если рассуждать еще, более вдумчиво и внимательно, то вспоминаются слова, произнесенные по случаю юбилея — коллекционерской деятельности купца и художника Ильи Семеновича Остроухова:
«Вначале, когда он (коллекционер) не знает, что ему, собственно, хочется, он просто удовлетворяет свое голое влечение к собиранию, скупая всего понемножку. Потом он начинает что-то предпочитать. Потом он уже ведет линию. Так складывается вкус и складывается коллекционер; коллекция возникает как производное его самого.»
Анна Федорец. Третьяков
Подлинная свобода, познанная через искусство (как инструмент).
Вместо заключения
Быть или не быть искусству — зависит от нас: от авторов и зрителей. От зрителей самых, что ни на есть увлеченных людей, для которых искусство — не средство сохранения капитала, не китч, а внутренняя потребность, продиктованная осознанием подлинного смысла бытия.
Дополнено 14.11.2020
Мир всем, и попутного света на местах фотографических баталий.
Ваш,
Андрей Бондарь.
Добавить комментарий