Призвание. Самостоятельность. Совесть. Три слова, в которых заключена школа фотографа, и причем та, которая формирует образ человека, а не научает слепым рефлексам (схема номер 1 и т. д.), от потакания которым складывается противоестественная творческая жизнь:

«Получил деньги, а остальное меня не касается.»

Творческой, конечно, назвал ошибочно, но умышленно, чтобы напомнить себе, да и читателю этих строк, что большинство наших проблем, материальных и духовных, как говорится, не на пустом месте рождены: отсутствует система профессиональной подготовки фотографов, где в ходе обучения затрагивались бы темы профессиональной идентичности, этики (вне отрыва от общества и собственной духовной жизни автора).

Общество рассеяно, как следствие — ученики отделены от учителей: исчезают лаборатории с мастерскими — именно традиционные, где считалось нормой: подмастерье и годы натирания полов, расстановки света, мытья посуды — оплата образования временем и трудом; в награду за терпение всегда шел «кодекс чести»: система профессиональной этики ремесленника, где в центре всегда стояли высокие моральные требования к автору.

Фотожурналистика — первая оторопь, на пути исследования фотографии. Изучая творчество: военных фотографов, папарацци и фотографов-моменталистов, по фотоальбомам, книгам или опубликованным интервью авторов, я быстро понял, что под романтичным образом человека-фотомиротворца скрывается тщеславие, равнодушие и конечно же — сребролюбие.

Избитая фраза:

«Если можешь помочь — помогай, если не можешь, то снимай.»

Не помогла оправдать воспитание терпимости по отношению к чужим страданиям, хотя, если вспомнить аргументы Сьюзен Зонтаг, то можно предположить, что вышеуказанная фраза, как не прискорбно это осознавать, — способ заглушить голос совести, и более ничего.

Вспоминая слова Александра Аскольдова:

«…Война — предел безнравственности, а гражданская война — полный беспредел.»

Сильнее понимаешь, что искусство может возвысить душу человеческую, — указать на Путь жизни, для которой он создан, но если заглушить совесть, то искусство несет смерть и совсем не меньшую по масштабам, чем открытое вооруженное противостояние.

Начиная понимать основы профессиональной этики (связана с ответственностью, моральным долгом фотографа), я отказался от пути репортера, искренне радуясь тому, что «теперь-то, вот заживу, так заживу». Но… не тут-то было.

Если на поприще фотожурналистики меня коробило при мысли:

«Чем честнее фотография, тем страшнее последствия ее восприятия и ее возможности для манипулирования настроением масс.»

То коммерческая фотография обострила понимание, что обслуживая бренды (поддерживая их за материальное вознаграждение своего труда), я помогаю вводить грех в моду. Через меня не только проходят скверные образы, что уже само по себе плохо, но что хуже — я их автор.

Уход вновь был тихим, скромным и бесшумным.

Работа на обывателя обнажила иные проблемы: нужно ли обслуживать, можно ли знать меру; все начало творческого пути — сплошное искание себя; извечный диалог, один из участников которого — совесть.

Прошло не так уж много времени, чтобы понять, проблема: «А оно мне надо?» происходит от того, что внутри автора, но никак не от жанра или направления, ведь можно стать достойным, согласно нравственной оценке, репортером или семейным фотографом, быть может — даже и коммерческую фотографию «приручить», — мне искренне хочется в это верить.

Тема профессиональной этики — сложная и запутанная, поскольку ее постоянно «правят», те же бренды, которым нужны «наемники от искусства», и этой заметкой я лишь исследую себя, — если читателю это поможет сделать себя лучше, значит я не зря опубликовал эту заметку, и Записная книжка не зря обновляется.

etika-fotografa-kak-predmet-issledovaniya
© Переписывая Бетховена. Copying Beethoven. 2006

Этика, как предмет исследования

Проблема термина этика:

Этика (греч. ἠθικόν, от др.-греч. ἦθος — этос, «нрав, обычай») — философская дисциплина, предметами исследования которой являются нравственность и мораль.

Вытекает из самой терминологии: «Философская…» — особенность философии в том и есть, что у каждого философа своя философия, поэтому замечание лингвистов:

«…Между словами: этика, мораль и нравственность — особой разницы нет. Первое слово — древнегреческое. Второе — латинское. Третье — русское. Во всех трех языках они образованы от слова с одним и тем же значением — нрав, обычай, склад, характер.»

Уместно, но как-то радости от этого нет. Получается, что понимание нравственности зависит: от идеологии, религии, социума и семьи конкретного автора, — стоит изменить один аспект и перед нами новые грани допустимого, — идеальные условия для манипуляций с настроением общественных масс (отсюда востребованность фотографии).

На самом простом уровне, термин «этика» можно истолковать, как отделение добра от зла; но более понятное определение «профессиональная этика» может быть таким:

Профессиональная этика — философское истолкование всех аспектов нравственности представителей отдельного ремесла.

Следуя терминологии, можно предположить, что основными пунктами могут быть:

  • осознание того, что фотография всегда субъективна: необходимо чувство долга, чтобы всегда ощущать ответственность за снимок, который может спровоцировать… «что-то трагическое»;
  • ответственность наступает перед обществом и даже если его ничего не беспокоит — в понимании ответственности автором должно быть четкое понимание: вольные мысли, «случайные интерпретации» подлежат суду совести;
  • интересы заказчика или автора не могут стоять выше человеческой жизни или объекта фотосъемки; по большому счету нельзя ограничиваться уважением объекта съемки, на участии которого автор обогащается, — необходимо быть благодарным за помощь;
  • «…»

Перечисление всех возможных условий должно преследовать одну простую цель: найти ту самую грань, за которую нельзя преступить; момент, когда срабатывает фильтр «Не снимаю!» и неважно, что с тобою будет дальше.

etika-fotografa-kak-problema
© Переписывая Бетховена. Copying Beethoven. 2006

Этика, как проблема

Сегодня, когда обострилось противоречие между индивидуальной нравственностью автора, и общественными институтами морали, которые переживают упадок, фотограф все реже может найти понимание со стороны, так называемых, экспертов институциональной этики (конечно, при условии, что автор задается правильными вопросами), и причины тому вполне ясны:

  1. Индустрия формировалась постепенно (легко усмотреть Окно Овертона, манипуляции его рамками): отыскивались лояльные претенденты, выделялось финансирование, шло анализирование метаданных, проводились исследования, обучались новые кадры, — и никто теперь не хочет лишиться работы. («Получил деньги, а остальное…» см. выше).
  2. Исследователи поняли, что реакция на фотографии угнетенных, голодающих, больных и эксплуатируемых, истребляемых, зависит от того, насколько они привычны зрителю; если подавить или хотя бы ослабить чувственную брезгливость, устранить понятие — ответственности за свои дела и желания, то нация станет общественной массой (!).
  3. Нужен был рупор, чтобы общество не заподозрило, что его приучают к ужасающему и формируют новую мораль, нормы которой расплывчаты, формируются институтом (не семьей или национальными традициями); на эту роль отлично подошло искусство — в нашем случае, фотография (но не стоит забывать про кино, музыку, живопись и т. д.).
  4. Всякая стимуляция прогрессирует, — сейчас общество самостоятельно требует нового — более шокирующего, чем было ранее; фотография из произведения становится чем-то вроде штамповки, которая должна содержать узнаваемые штампы и быть сенсацией (общественное мнение — удобная ширма для «эксперта»: я не виноват, люди просят).
  5. Зачинщики вскармливания человека-зверя стали обслуживающей силой индустрии; на доброе чистое светлое им всегда наплевать: духовно-нравственное разложение требует иных ценностей, во главе которых — человек для человека перестал быть безусловной ценностью. (Ничего личного, это просто бизнес…)

Фотография, которая защищает зрителя от духовной деградации, помогает найти истинный (а не выгодный) смысл жизни, защищает от рабства: интеллектуального и духовного, во многом — культурного, ибо, как показывает история человечества, не свобода делать то, что хочешь, а свобода от зла, способного обжиться в душе человека, — истинная свобода, которая берется усилием над собой, и это невыгодно тем, кто хочет видеть вместо нации массу, вместо автора, того же фотографа, — хроникера, а чего… тут цензура подскажет… а ее профинансируют, — но не стоит думать, что если начал слушать совесть, то появятся поклонники, лавровые венки и признание.

Нет, все не так просто.

Чтобы обезопасить мир от фотографов, поддержать поставщиков контента, через СМИ идет в прямом смысле вброс информации, которая воспитывает негативное отношение общества, по отношению к традиционным фотографам:

  • если человек с камерой снует по закоулкам, любуется закатом, выжидает часами свет в заброшенном строении, то его нужно подозревать в дурных намерения и всяческих, не то мерзостях, не то отклонениях, присущих именно этим представителям ремесла — и если «сознательный гражданин», то смело принимай меры (так научают индивида);
  • если фотограф отказывается от лоска современности (использует винтажные наряды и декорации), игнорирует тренды (пытается обращать внимание общества на свои корни и не отрываться от них, чтобы не стать «продуктом переработки»), то его можно смело считать далеким от искусства, ибо если он лишен Я, значит ничего не умеет.

Малость отстает от СМИ киноиндустрия (видимо спрос удовлетворен, задача выполнена). Но думаю задача «смаковать мерзкие выдуманные подробности» не была первостепенной, ведь в плане визуализации нравственности фотографа, киноиндустрия предоставила малоопытному, современному зрителю готовый «продукт» (по принципу «кушай и не думай»):

  • создано множество фильмов, которые романтизируют военных фотографов и научают неискушенного зрителя восхвалять их деятельность;
  • отснято множество непристойных сцен, которые снизили порог терпимости (насилия, страданий голодающих, обреченных на смерть и т. д.) массового зрителя;
  • то, что было непристойным, стало нормой; то, что было жестокостью — нашло себе и оправдание и поддержку, ибо «…жизнь такая», — придумана «таблетка от совести».

Массу отучили думать, самостоятельно формировать мнение на основе того, что делает автор — приучили судить по одежке, сумме гонорара, богемной шумихе.

К сожалению, ответ на вопрос:

Что страшнее: фотоаппарат, который постепенно воспитывает равнодушие миллионов, или автомат, который убивает мгновенно?

Интересен только фотографу и никому больше, а значит: если мы захотим обратить внимание окружающих на вещи, достойные быть замеченными (но по какой-то причине не известные и непонятные, для беглого поверхностного осмотра), то остается молча идти по пути искусства и тем служить своему народу, а что будет, то будет…

etika-fotografa-kak-vozmozhnost-dlya-podviga
© Переписывая Бетховена. Copying Beethoven. 2006

Этика, как возможность для подвига

Чтобы погубить мир, нужно уничтожить красоту, но сделать это прямо — слишком заметно и это понимают те, кто решил действовать лукаво: подменить истинную красоту на ложную, — процесс внедрения в сознание человека противоестественных образов, которые легко, быстро и навсегда искоренят все доброе.

Самостоятельно такое «провернуть» — длительный и сложный процесс, поэтому «вербуются люди от искусства», — чужими руками легче творить страшные дела.

Искусство, как и наука, всегда стоит перед выбором: служить добру или злу. И, что интересно — фотограф изначально на темной стороне, потому что существующая система подготовки (а иначе и не скажешь) кадров, — всевозможные тренинги и курсы, — возделывает новую «нео-мораль», которая основана на мещанстве, агрессивном карьеризме, культе собственного Я; но ситуация не изменится, пока фотограф не поймет, что борьба должна быть направлена внутрь себя, как верно подметил Тенгиз Абуладзе, развивая мысль Важи Пшавелы:

«Национальная катастрофа, — говорит Пшавела, — происходит, благодаря грехопадениям отдельных членов общества». «Поэтому, — продолжает Абуладзе, — с незапамятных времён долг каждого честного человека — самоотверженно, не на жизнь, а на смерть, бороться с торжеством низменных страстей, с самим собой».

Такая она — профессиональная этика.

Дополнено 12.04.2019

Мир всем, и попутного света на местах фотографических баталий.

Ваш,

Андрей Бондарь.

Рекомендую к прочтению: